В этом доме близнецы Каулитц прожили без малого семь лет. Но однажды они собрали здесь свои чемоданы и уехали, не появившись в этих комнатах, соединенных всегда распахнутой дверью, ни разу за пять лет. С тех пор вся жизнь братьев протекала в отелях, автобусах, самолетах, берлинской квартире.
Билл и Том вернулись в отчий дом всего на несколько дней – увидеть маму и отчима, заодно отдохнув от городского шума.
С того момента изменилось слишком многое. Пришли популярность и слава, не всегда игравшие положительную роль в жизни, появились деньги, которых раньше так не хватало даже на покупку новой гитары, появилась внеземная любовь поклонников и ненависть противников. Жизнь изменилась коренным образом, даже не столь от того, что исполнилась заветная мечта. Отношения близнецов, из братских и дружеских, превратились в любовные.
Том иногда говорил, что рано или поздно это все-таки случилось бы. Ведь близнецы были фактически отрезаны от мира. Подойти к девушке на улице казалось чем-то нереальным, равно как и знакомство в клубе. А в тесном кругу коллег по группе, продюсеров и прочих приближенных под прицелом камер о личной жизни можно забыть.
Однако юношеский организм настойчиво требовал любви. Первый раз организм победил разум в день совершеннолетия. Потребовалась лишь одна бутылка шампанского и интимная атмосфера, чтобы оказаться в одной постели. Еще через несколько месяцев все повторилось. А позже вошло в привычку.
В один из вечеров пребывания близнецов в старом добром доме в Лойтше, мама с отчимом оправились праздновать день рождения одного из друзей, попрощавшись с Каулитцами. Близнецы должны были уезжать в Берлин на премию EMA-2009. Сумки уже были собраны, а машины стояли под окнами.
- Билли, - Том подошел к брату сзади и поцеловал за ушком, обняв за талию: – Может, напоследок в наших детских кроватях?.. Сначала в твоей, потом в моей.
- Прекрати, - Билл дернул плечом и выбрался из объятий близнеца.
- В чем, собственно говоря, дело? – обиженно произнес старший.
- Меня бесит, что под словом «отношения» ты понимаешь только секс.
- А чего еще ты хочешь? Свадьбы и кучи детей? Этого у нас все равно быть не может.
- Ты все прекрасно понимаешь, - Билл уселся на подоконник, как часто это делал в детстве, и еле слышно проговорил: – Не хочу я никуда ехать.
- Почему? – постарался поддержать разговор Томас.
- Мне надоела эта наша жизнь. Она сделала нас такими… Извращенными.
- Ты как маленький, ей-богу. Перестань ныть, - Том подошел к брату и погладил его по лохматой голове.
Билл поймал руку брата и прижал к своей груди.
- Вот что мне надо, - шепнул он, пристально глядя в глаза близнеца, – Это называется романтикой. Забыл такое слово?
- Ничего личного, Билл... но ты просто псих. Какая романтика?! Мы же братья.
- В таком случае, никакого больше секса. Мы же братья! – передразнил Билл старшего и выпустил его руку.
- Ты меня не так понял, - начал Том, но его тут же перебил брат:
- Ты используешь меня как проститутку! Не стыдно?!
Томас не успел ответить, как младший Каулитц снова начал кричать:
- А я, между прочим, тебя по-настоящему люблю! Той любовью, про которую пою в песнях и рассказываю в интервью! Но тебе же всё равно!
Билл схватил свою сумку и быстро пошел к выходу.
- Я в Берлин! Увидимся на EMA! – уже будучи за дверью, сказал он.